Как Остап Бендер мечтал о Рио-де-Жанейро, так Тарас мечтал о Соединенных Штатах Америки. Ему, в отличие от Бендера, удалось осуществить свою мечту. Правда, посидеть в тюрьме, пусть даже и американской, парень никогда не мечтал...

А начиналось все в далекой холодной Сибири. Детство Тараса прошло на улице. Мальчик рано повзрослел, стал самостоятельным и со своими друзьями в лет 10–11 уже курил и выпивал. В 13 лет Тарас с отцом переехал жить в Украину.

Люди, с которыми я пила, начали умирать, и я задавала себе вопрос: кто следующий? Я боялась умереть…Потом потеряла работу. Дочка уходила жить к соседям, потому что я привела пьющего мужчину домой и жила с ним гражданским браком.

Много раз  хотела бросить пить, но у меня ничего не получалось. Я искала выход. Однажды включила телевизор.

Однажды Бог пришел в жизнь Татьяны и полностью изменил ее. Теперь, обретя новую жизнь, она с ужасом вспоминает о том, что когда-то не находила себе места в этом мире и искала смерти.

Таня была нежеланным ребенком. В семье уже рос сын, и родители не хотели иметь больше детей. Когда мама забеременела, муж сказал ей: "Делай, что хочешь, но я этого ребенка не хочу". Женщина всячески пыталась избавиться от Тани, но она все же родилась. Отвержение и проклятие, посеянное в нее еще во чреве матери, преследовало Таню многие годы.

Так хотелось, чтобы кто-то пожалел, взял на руки, прижал к груди…Я росла без отца, родители развелись, когда мне было два года. Я не знала отцовской любви и ласки, да и мать не особо была щедрой на нежности, будучи сама униженной, израненной и побитой жизнью. Кому было рассказать, что было в моем сердце? И я убегала туда, где никто меня не видел, чтобы поплакать.

Жизнь не преподносила неприятных сюрпризов. Но в один миг все изменилось. От рака желудка умирает мой муж. Потом один за другим стали уходить из жизни и другие дорогие моему сердцу люди: брат, мама, отец. Я не знала, как мне жить дальше, и депрессия поглотила всю мою душу целиком. Дети выросли, у каждого появилась своя семья, и чувствовала себя одинокой и никому не нужной.

На вопрос сына о реальности существования Всевышнего мама тихим, ласковым голосом отвечала: "Есть, сынок, есть". – "Но почему тогда я его не вижу?" – не унимался мальчик. "Придет время, увидишь", – все так же спокойно отвечала она. Но в этом спокойствии чувствовалась непоколебимая вера.

– Резкая боль в спине сковала все мое тело, пригвоздив его к постели, – делится своими воспоминаниями Анатолий. – Чернобыльская вахта для меня досрочно закончилась, но началась многолетняя больнично-профилактическая. Три года походов по "бабкам", мануальщикам и прочим целителям привели меня к мысли о моей полной непригодности к жизни.